Искусство войны. Сунь-Цзы

Планирование, расчёт и сравнение армий ведёт к победе

Если государство идёт на войну, оно борется за своё выживание. Необходимо приложить все усилия для того, чтобы понимать искусство войны. Эти знания должны быть использованы для планирования. Генерал, тщательно составляющий планы перед битвой, победит того, кто не делает этого. Перед битвой всё обдумывайте и планируйте. Можно заранее предсказать победу или поражение. Сравните противоборствующие армии по пунктам:

Какой из двух правителей воюющих государств добивается настолько полного согласия и послушания от своих людей, что они будут следовать за ним до самой смерти?
Какой из двух генералов наиболее талантлив?
Какая сторона имеет преимущества в таких обстоятельствах, как погода, характер местности и расстояния, которые необходимо преодолеть?
Какая сторона строже следит за соблюдением дисциплины?
У какой стороны более сильная армия?
У какой стороны лучше обучены солдаты и офицеры?
Какая сторона более последовательна в системе поощрений и наказаний, которая обеспечивает соблюдение дисциплины?
Cравните армию врага со своей собственной, узнайте сильные и слабые стороны противника. Планируйте в зависимости от обстоятельств. Если вы знаете врага и знаете себя, вы всегда будете победителем.

Защитите себя от поражения и ждите возможности для победы

Успешный стратег участвует в боях, только если уверен в своей победе — это защищает его от поражения. А невезучий вступает в бой и только потом начинает думать, как может выиграть. Но даже самый блестящий полководец не может точно сказать, когда одержит победу. Он должен выждать, пока враг ошибётся и предоставит ему возможность для победы.

Для достижения победы существуют правила:

Вы должны знать, когда можно сражаться, а когда нельзя.
Вы должны знать, как бороться с более сильным и более слабым противником.
Ваша армия должна иметь сильный, единый боевой дух и дисциплину.
Вы должны начинать сражение в тот момент, когда вы готовы, а враг нет.
Вы должны иметь военную мощь и право командовать своими войсками без вмешательства со стороны правителя.
Будьте осторожны — атакуйте, когда у вас есть преимущество. Избегайте своего врага там, где он силён, и нападайте там, где он слаб. Избегайте армии противника, когда её боевой дух на подъёме, колонны и знамёна расположены надлежащим образом, или когда у неё более выгодная позиция, например, на возвышенности. Не вступайте в бой из злости; всегда необходимо сражаться за что-то. Ваш гнев исчезнет, но разрушенное государство не возродится. Избегайте ловушек врага: не ведите свою армию на территорию, куда нельзя доставить припасы, или ландшафта которой вы не знаете. Не связывайтесь с незнакомыми союзниками.

Правители и генералы могут сами стать причиной поражения

Армией командует генерал, а генералом — правитель. Своими командами правитель может помешать армии действовать слаженно. Он может несвоевременно дать команду к атаке или к отступлению; попытаться управлять армией так же небрежно, как государством; назначить офицеров на несоответствующие должности. Ошибки могут подорвать доверие солдат и стать причиной поражения.

Семь возможных причин поражения по вине генерала:

Приказ атаковать армию противника в десять раз больше своей, вынуждая своё войско бежать с поля боя.
Грубость солдат по отношению к офицерам, нарушение субординации.
Слабость солдат — неуважение со стороны офицеров и падение боевого духа.
Недисциплинированность старших офицеров, несанкционированная атака без приказа.
Слабость и нерешительность генерала — слабая, неорганизованная армия.
Невозможность верно оценить силы противника.
Излишняя забота о комфорте своих людей, что препятствует военным тактикам.
Экономьте свои ресурсы с помощью военных уловок, фуражировки и шпионажа

Пища, средства передвижения, одежда, оружие и боеприпасы для армии стоят дорого. Длительная война может исчерпать ресурсы любого государства, делая его слабым и уязвимым. Стремитесь к быстрым и решительным победам, а не к затяжным военным кампаниям. Не осаждайте укреплённые города — это отнимает месяцы подготовки.

Лучший способ уменьшить стоимость ведения войны — захватывать вражеские земли, города или армии в целости и сохранности, а не уничтожать их дорогостоящими битвами. Для этого вам необходимы гораздо большие силы, чем у противника. Триумф искусного генерала — покорить своих врагов без боя, благодаря военным уловкам. Великие бойцы отличаются не просто победой, а лёгкой победой.

Экономьте государственные ресурсы, позаимствовав их у вашего врага путём локальной фуражировки и приумножать собственные силы оружием, бронёй и солдатами противника. Это экономит затраты на снабжение армии.

Задействуйте разведчиков: они добывают важнейшие сведения о противнике, а также выдают им ложные секреты. Поддерживайте дружеские отношения с вашими шпионами, щедро награждайте их. Такая цена очень будет малой по сравнению с затянувшейся войной, которую они могут помочь избежать. Если вы строите военную уловку на секрете, который шпион рассказал вам, убейте его, как и любого, кому он рассказал этот секрет, чтобы ваша уловка не потеряла своей силы.

Обманывайте противника и навязывайте ему свою волю

Искусство войны основано на обмане. Маскируйте силу слабостью, мужество — робостью, а порядок — дезорганизацией. Запутайте своего противника и позвольте ему действовать опрометчиво.

Пусть ваши войска изображают разброд, когда в действительности они очень дисциплинированы. Когда вы приблизитесь к врагу, притворитесь, будто вы далеко. Когда вы в состоянии атаковать, сделайте вид, будто это не так. Играйте со своим врагом: если он вспыльчив, раздражайте его, ведёт себя непринуждённо, постоянно тревожьте его. У врага много припасов — заставьте его голодать; он спокойно разбил лагерь — заставьте его уйти.

Если вы хотите, чтобы враг пошёл в атаку, подкиньте ему приманку; хотите заставить неприятеля отступить — разбейте его. Умный боец перехватывает инициативу и навязывает свою волю врагу. Атакуйте противника в слабо защищённых местах, чтобы он бросился обороняться. Заставьте его открыться, чтобы вы смогли обнаружить его уязвимые стороны. Численная слабость зависит не только от количества, но и от необходимости быть готовым к нападению на многих фронтах.

Изучите местность и своего врага, а затем адаптируйтесь

Всегда есть позиции, которые невозможно занять, дороги, по которым не следует идти, и команды от правительства, которые должны быть проигнорированы. Адаптируйтесь к ситуации, местности и расположению противника. Изучите местность, чтобы использовать свои естественные преимущества и избежать помех. Для сражения не забирайтесь на высоты, идите вверх по течению или передвигайтесь вдали от воды и укрытий. Избегайте отвесных скал, узких проходов или трясины — в них небольшое войско может уничтожить целую армию. Ищите испуганных птиц или зверей; они указывают на засаду.

Изучайте врага. Когда солдаты стоят, опираясь на свои копья — значит, они страдают от голода. Когда солдаты идут за водой и сначала пьют сами, они страдают от жажды. А когда они начинают поедать собственный скот, забывают подвесить кастрюли над лагерными кострами и ведут себя так, будто не станут возвращаться в свои палатки, знайте, что они готовы сражаться до смерти.

Адаптируйте свою тактику к обстоятельствам и используйте любую возможность, как только она появляется.

Будьте строги с войсками, держите их в неизвестности и заставьте сражаться до смерти

Управление и контроль над огромной армией не отличается от управления малой: необходимо разделить людей на меньшие группы, а затем контролировать свои силы с помощью сигналов: гонги, барабаны, знамёна, сигнальные костры. Они будут действовать как один: трус не посмеет отступить, храбрый не будет дежурить в одиночку.

Опытный генерал ведёт своё войско так, как если бы он вёл одного человека за руку. Балуйте своих солдат как сыновей, и они будут стоять за вас насмерть. Но если вы не в состоянии командовать ими с помощью авторитета, они будут так же бесполезны, как избалованные дети. Необходима железная дисциплина среди своих солдат. Она эффективна, если ваши солдаты привязаны к вам. Относитесь к ним гуманно, но держите их под контролем дисциплиной и наказаниями.

Держите своих солдат в неведении, и часто меняйте планы, чтобы они и противник терялись в догадках. Меняйте местоположения лагерей и следуйте длинными обходными маршрутами, вместо коротких и прямых. Раскрывайте свои карты, только когда находитесь в глубине вражеской территории.

Когда ситуация выглядит радужно, сообщите о ней своим солдатам; плачевна — не распространяйтесь об этом. Чем дальше вы проникаете во враждебную территорию, тем больше солдаты будут чувствовать сплочённость. Поставьте их в отчаянное и безвыходное положение, и они потеряют чувство страха и будут сражаться на пределе своих возможностей, до смерти.

Самое главное

Как защитить себя от поражения и одержать победу?

Планирование, расчёт и сравнение армий ведёт к победе.
Защитите себя от поражения и ждите возможности для победы.
Война может быть успешной для страны только в том случае, если поражение не является следствием действий её правителей и генералов.
Как добиться преимущества перед врагом?

Экономьте свои ресурсы с помощью военных уловок, фуражировки и шпионажа.
Обманывайте противника и навязывайте ему свою волю.
Изучите местность и своего врага, а затем адаптируйтесь соответствующим образом.
Как управлять войсками?

Чтобы успешно вести войну, будьте строги с войсками, держите их в неизвестности и заставьте сражаться до смерти.

Один день из жизни моих соседей сверху

— Но мы же не ходим на работу, зачем опять в 5 утра?

— Да, но у тебя все равно много дел. Я сточила ножки у наших чугунных табуреток, таская их по полу. Нужно высверлить из этих чугунных глыб новые!

— Но ведь мне еще нужно доделать стену-соты! И ходи, пожалуйста, погромче, на пятках. Вечно ты подкрадываешься, как индеец. Из-за моего нового перфоратора «Пенетратор 999» я тебя не слышу, и ты меня пугаешь!

— Хорошо, я буду ходить на пятках в своих новых свинцовых тапках! Кстати, стена-соты скоро будет готова? Третий год уже сверлишь!

— Ну еще год-два, там еще много дыр влезет. Приготовь-ка что-нибудь поесть и включи Орбакайте или Диму Маликова, я еще не выучил все их песни наизусть, а мне нужно тренировать память.

— Хорошо, но сначала я в душ. Правда, в ванной лежат жестяные тазы моей мамы. Надеюсь, я не уроню их, когда буду вынимать... хотя уроню, конечно... всегда роняю... Все 32, по три раза каждый. Эх...

— Надеюсь, на обед, как всегда, отбивные?

— И на завтрак тоже. Бутерброды с отбивными. В обед отбивные с пюре и суп из отбивных. А на ужин отбивные с салатом из отбивных!

— Прекрасно! Кстати, где вся коробка с бусами, которые я тебе подарил в прошлом месяце?

— Ой, я такая растяпа, я их все порвала. Зато они так весело скачут по полу!

— Ну ты даешь. Ладно, я пока буду ровнять кривые гвозди, чтобы приколотить полку к полке в комнате с полками. Можно я буду ровнять их на жестяном тазу твоей мамы?

— Ну, конечно! Иначе попортишь наш новый напольный кафель. Кстати, мама приедет вечером, наверное, устроим скандал или пьянку.

— После ваших с ней скандалов мы тоже постоянно скандалим. Может, она будет приезжать не чаще двух раз в неделю?

— Не драматизируй. Лучше подумай, как еще можно передвинуть абсолютно всю мебель в квартире. Уже два дня не было перестановки.

— Ладно, но у меня сегодня еще много дел, поэтому раньше двух ночи не сможем начать.

Где-то в районе трех ночи:

— Уфф, ты просто супер! Наш пятиминутный секс еще никогда не был таким страстным, как сегодня.

— Это потому, что наша мраморная кровать на новом месте! На новом месте всегда все лучше идет.

— Точно. Ладно, давай спать. Завтра рано вставать.

— Ага, ну ничего, за два часа выспимся, спокойной ночи!

Источник: monxxie

Слишком много

Слишком много резонерства
И дешевого фразерства,
Что фонтаном бьет в гостиных
В монологах скучно-длинных, —
Слишком много…
Слишком много безразличных,
Опустившихся, безличных,
С отупевшими сердцами,
С деревянными мозгами, —
Слишком много…
Слишком много паразитов,
Изуверов, иезуитов,
Патриотов-волкодавов,
Исполнителей-удавов, —
Слишком много…
Слишком много терпеливых,
Растерявшихся, трусливых,
Полувзглядов, полумнений,
Бесконечных точек зрений, —
Слишком много…
Слишком много слуг лукавых,
Крайних правых, жертв кровавых,
И растет в душе тревога,
Что терпения у Бога
Слишком много!

1908

Амина Окуева

Прочитай и выучи наизусть:
Тьма имеет предел, и любая грусть
Преодолима, если построить мост;
Боль исчерпаема, горе имеет дно,
Если осмелиться встать в полный рост,
Дотянуться до счастья, ибо оно
Досягаемо, и рецепт его крайне прост.

Запиши и бумагу затем сожги:
Люди — концентрические круги,
У всех одинакова сердцевина.
Память — вбитый в темя дюймовый гвоздь,
Научись прощать, он выйдет наполовину.
Обиды и скорбь созревают в тугую гроздь,
Выжми до капли, получишь терпкие вина.

Взрослей, но и не думай стареть,
Смерть существует, но это всего лишь смерть, -
Дань закону контраста.
Не стоит пытаться нумеровать страницы,
Ибо время тебе неподвластно.
В твоих силах помнить слова, имена и лица,
Рушить стены и презирать границы,
Любить, покуда сердце не задымится,

И знать, что всё это не напрасно.

(Б.Вавилонская.) Веллер 

1. Жара

...Жара в Москве вначале была незаметна. То есть, конечно, еще как заметна, но кого же удивишь к июлю жарким днем. Потели, отдувались, обмахивались газетами, в горячих автобусах ловили сквознячок из окон, страдая в давке чужих жарких тел, и неприятное чувство прикосновения мирилось только, если притискивало к молодым женщинам, которые старались отодвинуть свои округлости не столько из нежелания и достоинства, но просто и так жарко. «Ну и жара сегодня. – Обещали днем тридцать два. – Ф-фух, с ума сойти!» Хотя с ума, разумеется, никто не сходил. Дома отдыхали в трусах, дважды лазая под душ.

Так прошел день, и другой, и столбик термометра уперся в 33. Ветра не было, и в прокаленном воздухе стояли городские испарения. Одежда пропотевала и светлый ворот пачкался раньше, чем добирался от дома до работы. Расторопная московская рысь сменялась неспешной южной перевалочкой: иначе уже в прохладном помещении с тебя продолжал лить пот, сорочки и блузки размокали, и узоры бюстгальтеров проявлялись на всеобщее обозрение – откровенно не носившие их цирцеи сутулились, отлепляя тонкую ткань от груди, исключительно из соображений вентиляции.

По прогнозам жаре уже полагалось спасть, но к очередному полудню прогрев достиг 34. Это уже случалось в редкий год. Скандальный «Московский комсомолец» выдавал хронику сердечных приступов в транспорте и на улицах, и в метро врубили наконец полную вентиляцию, не работавшую из экономии энергии лет пять. Ошалевшие граждане в гремящих вагонах наслаждались прохладными потоками.

Суббота выдала 35, и на пляжах было не протолкнуться. Песок жег ступни: перебегали, поухивая. В тени жались вплотную; энтузиасты загара обтекали на подстилки, переворачиваясь. Парная вода кишела.

Воскресные электрички были упрессованы, будто объявили срочную эвакуацию, тамбуры брались с боя. Москва ринулась вон, на природу, под кусты, на свои и чужие дачи; под каждым лопухом торчала голова, и в глазах маячило извещение: хочу холодного пива.

Продажа пива и лимонада действительно перекрыла рекорды. Главным наслаждением манило глотнуть колющееся свежими пузырьками пойло из холодильника, фирмы сняли с телевидения рекламу прохладительных напитков: и так выпивали все, что течет.

С каким-то даже мазохистским злорадством внимали:

– Метеоцентр сообщает: сегодня в Москве был зафиксирован абсолютный рекорд температуры в этом столетии – в отдельных районах столицы термометры показали +36,7°С. На ближайшие сутки ожидается сохранение этой необычной для наших широт жары, после чего она начнет спадать. Падение температуры будет сопровождаться ливневыми дождями и грозами.

Дышать стало трудно. Солнечная сторона улиц вымерла. Плывя в мареве по мягкому асфальту, прохожие бессознательно поводили отставленными руками, стремясь охладиться малейшим движением воздуха по телу.

Июль плыл и плавился, и солнце ломило с белесых небес.

И долгожданные вечера не приносили облегчения и прохлады. Окатив водой полы, спали голыми поверх простынь, растворив окна, и утром вешали влажные постели на балконах, где уже жег руки ядовитый ультрафиолет.

Дождей не было, а поднялось до 38, и это уже запахло стихийным бедствием. Примечательно, что те, чьей жизни непосредственно жара не угрожала, не болело сердце и не подпирало давление, воспринимали происходящее не без любопытства и даже веселого удовлетворения: ох да ни фига себе! ну-ну, и долго так будет? вот да.

Сердечникам было хуже. Под сиреной летала «скорая», и десяток свалившихся на улице с тепловым ударом увозился ежедневно.

Вентиляторы – настольные, напольные, подвесные и карманные, с сектором автоповорота и без, простые и многорежимные – стали обязательной деталью быта; вращение, жужжание, комнатный ветерок вошли в антураж этого лета.

А явно заболевший паранойей градусник показал 39, и его приятель и подельник барометр мертво уперся в «великую сушь».

– Ниче-го себе лето!..

Полез спрос на автомобильные чехлы, и только белые, отражающие солнце. Оставленная на припеке машина обжигала, сидение кусало сквозь одежду – рвали с места, пусть скорей обдует. Богатые лепили автомобильные кондиционеры, что в странах жарких нормально или даже обязательно.

Кондиционер стал королем рынка электротоваров. Их ящики выставились в окна фирм, и теплая капель с фасадов кропила прохожих, оставляя неопрятные потеки на тротуарах.

На верхние этажи вода доходила только ночью. Набирали кастрюли и ведра для готовки, наполняли ванну – сливать в унитаз, мыться из ковшика над раковиной.

В связи с повышенной пожароопасностью лесов были запрещены выезды на природу, станции и шоссе перекрыли млеющие пикеты ГАИ и ОМОНа. Зыбкий желтоватый смог тлел над столицей.

В этих тропических условиях первым прибег к маркизам (забытое слово «маркизет»!) Мак Дональде. Жалюзи помогали мало и закрывали витрины – над витринами простерлись, укрыв их тенью, навесы ткани. И спорые работяги на телескопических автовышках монтировали металлические дуги на солнечные фасады – Тверская и весь центр расцветились, как флагами, пестрыми матерчатыми козырьками.

– О черт, да когда ж это кончится... ф-фу, Сахара...

Появились объявления: «Прачечная временно закрыта по техническим причинам». «Баня временно не работает в связи с ремонтом водопровода».

– Небывалая засуха поразила Подмосковье. Пересыхание источников привело к обмелению многих водоемов. Уровень воды в Москва-реке понизился до отметки два и семь десятых метра ниже ординара.

При 40 реальную нехватку воды ощутили заводы. Зеркала очистных сооружений и отстойников опускались, оставляя на месте водной глади бурую вонючую тину, под иссушающим зноем превращающуюся в шершавую слоеную пленку.

Караванами поперли многотонные фуры с прицепами воду в пластиковых канистрах из Финляндии и Германии, канистры эти с голубыми наклейками продавались во всех магазинах и ларьках.

А градусник лез, и был создан наконец Городской штаб по борьбе со стихийным бедствием, который возглавил мэр Москвы Юрий Лужков. Жесткий график почасовой подачи воды в жилые кварталы. Советы в газетах: носить только светлое, двигаться медленно, не выходить на солнце, много пить, употреблять холодную пищу, и веселая семейка в телепередаче «Семейный час» деловито делилась опытом: ка-ак только дают воду – муж быстро моет полы, жена шустро простирывает (не занашивать!) белье, дочь резво споласкивает (не жрать жирного в жару!) посуду – двадцать минут, потом по очереди скачут в душ, семь минут на человека, вытираться уже в коридоре – еще двадцать минут, и еще двадцать минут наполняется ванна на предстоящие сутки: час – и все в порядке, все чисты и свежи.

Раньше плана и вообще вне плана вставали предприятия и конторы на коллективный отпуск. Все равно работать считай бросили. Устали. Ждали спада, дождя, прохлады.

И появились голубые автоцистерны-водовозки. Загремели ведра. Активисты из жильцов собирали деньги по графику: машина заказывалась по телефону, фирмы развернулись мигом, возили из Шексны и даже Свири, дороже и престижней была ладожская вода, но очереди на вызов росли, машин не хватало.

И вышла на улицу ветхая старушка с забытым в истории предметом – довоенным солнечным зонтиком. Гениально – идти и нести над собой тень! Цены прыгнули ажиотажно, крутнулась реклама, контейнеры бамбуковых зонтов с росписью по синтетическому шелку поволокли челноки из Китая.

– Слушайте, это ж уже можно подохнуть! Что делается?! Ничего себе парниковый эффект пошел.

– Ну, не надо драматизировать. Для Ташкента – нормальная летняя температура.

Здесь был не Ташкент, и при сорока трех градусах стали жухнуть газоны. Ночами поливальные машины скупо обрызгивали только самый центр. Листва сворачивалась и шуршала сухим жестяным шорохом.

Духота верхних этажей под крышами стала физически труднопереносимой. Городской штаб изучал опыт Юга и изыскивал меры: крыши прогонялись белой, солнцеотражающей, краской – эффект! Любая белая краска вдруг стала (еще одно забытое слово) «дефицитом» – граждане самосильно защищались от зноя.

Не модой, но формой одежды сделались шорты. Модой было, напротив, не носить темных очков и настоятельно рекомендуемых головных уборов. Отдельная мода возникла у стриженых мальчиков в спортивных кабриолетах – белые пробковые шлемы.

Первыми на ночной график перешли рестораны – те, что и были ночными, просто закрывались днем за ненадобностью. С одиннадцати до пяти дня прекратили работу магазины, наверстывая утром и вечером. И очень быстро привычным, потому что естественным, стало пересидеть самую дневную жару дома, отдохнуть, вздремнуть – вошла в нормальный обиход сьеста. Замерла дневная жизнь – зато закипела настоящая ночная: в сумерки выползал народ на улицы, витрины горели, машины неслись – даже приятно и романтично, как отдых в Греции.

На сорока пяти все поняли окончательно, что дело круто не ладно. Ежедневно «Время» информировало о поисках учеными озоновой дыры и очередном климатическом проекте. Информация была деловито-бодрой, но причины феномена истолкованию не поддавались.

В пожарах дома полыхали, как палатки. Пожарные в касках и брезенте валились в обмороки. Пеногонов не хватало, воды в гидроцентралях не было, телефонные переговоры об аварийном включении не могли не опаздывать. В качестве профилактических мер отключили газ; плакаты заклинали осмотрительно пользоваться электроприборами и тщательно гасить окурки. За окурок на сгоревшем газоне давали два года.

На сорока семи потек асфальт тротуаров и битум с крыш. Под кондиционером дышать можно было, но передвигаться днем по городу – опасно: босоножки на пробковой подошве (иная обувь годилась плохо) вязли, а сорваться босиком – это ожог, как от печки.

Опустели больницы. В дикой сауне палат выжить не мог и здоровый. Одних забрали родственники, другие забили холодильники моргов.

Ночами экскаваторы еще рыли траншеи кладбищ. Стальные зубья ковша со звоном били в спекшуюся камнем глину.

И перестал удивляться глаз трупам на раскаленных улицах, которые не успел подобрать ночной фургон. Газы бродили в их раздутых и с треском опадающих животах, кожа чернела под белым огнем, и к закату тело превращалось в сухую головешку, даже не издающую зловония.

Но и при пятидесяти город еще жил. По брусчатке старых переулков и песку обугленных аллей проскакивали автомобили, на асфальтовых перекрестках впечатывая глубокие черные колеи и швыряя шмотья из-под спаленных шин. Еще работали кондиционированные электростанции, гоня свет и прохладу деньгам и власти. Прочие зарывались в подвалы, дворницкие, подземные склады – в глубине дышалось.

Еще открывались ночами центральные супермаркеты, зовя сравнительной свежестью и изобилием, а для бедных торговали при фонариках рынки. Дребезжали во мгле автобусы, и пассажиры с мешками хлеба и картошки собирали деньги водителю, когда путь преграждал поставленный на гусеничные ленты джип с ребятками в белых балахонах и пробковых шлемах, небрежно поглаживающих автоматы.

Днем же господствовали две краски: ослепительно белая и безжизненно серая. В прах рассыпался бурьян скверов, хрупкие скелетики голубей белели под памятниками, а в сухом мусоре обнажившегося дна Москва-реки дотлевали останки сожравших их когда-то крыс, не нашедших воды в последнем ручейке.

Дольше жили те, кто собирался большими семьями, сумел организоваться, сообща заботиться о прохладе, воде и пище. Ночами во дворах мужчины бурили ручными воротами скважины, стремясь добраться до водоносных пластов. Рыли туалеты, строили теневые навесы над землянками. По очереди дежурили, охраняя свои скудные колодцы, группами добирались до рынков, всеми способами старались добыть оружие.

Спасительным мнилось метро, не вспомнить когда закрытое: передавали, что там задохнулись без вентиляции; что под вентиляционными колодцами властвуют банды и режутся меж собой; что спецохрана защищает переходы к правительственному городу, стреляя без предупреждения; что убивают за банку воды.

Градусники давно зашкалило за 55, и в живых оставались только самые молодые и выносливые. Телевизоры скисли давно, не выдержав режима, но держались еще древние проводные репродукторы, передавая сообщения о подземных стационарах, где налаживается нормальная жизнь, о завтрашнем спаде температуры – и легкую музыку по заявкам слушателей.

Свет и огонь рушились с пустых небес, некому уже было ремонтировать выгнутые рельсы подъездных путей и севший бетон посадочных полос, и настала ночь, когда ни один самолет не приземлился на московских аэродромах, и ни один поезд не подошел к перрону.

Последним держался супермаркет на Новом Арбате, опора новых русских, но подвоз прекратился, замер и он, и ни один автомобиль не нарушил ночной тишины.

С остановкой последней электростанции умолк телефон, прекратилось пустое гудение репродуктора, оборвали хрип сдохшие кондиционеры.

Днем город звенел: это трескались и осыпались стекла из рассохшихся перекошенных рам, жар высушивал раскрытые внутренности домов, постреливала расходящаяся мебель, щелкали лопающиеся обои, с шорохом оседая на отслоенные пузыри линолеума. Крошкой стекала с фасадов штукатурка.

Температура повышалась. Слепящее солнце пустыни било над белыми саркофагами и черными памятниками города, над рухнувшей эспланадой кинотеатра «Россия», над осевшими оплавленными машинами, над красной зубчаткой Кремля, легшими на Тверской фонарными столбами, зияющими вокзалами...

ИНСТРУКЦИЯ

(Б.Вавилонская.) Веллер 

Мероприятия по ситуации «Атомная тревога»

Штабы Гражданской обороны Москвы

Отделения служб МЧС

Руководства пожарных, аварийных,

спасательных и медицинских служб

§1. Предварительные сведения.

1.1. Наиболее вероятное время нанесения ядерного удара по Москве – около 18 часов по московскому времени. Это обусловлено тем, что:

а) 10 часов утра по вашингтонскому времени позволяют подготовить и произвести удар в течение рабочего утра соответствующих силовых структур, не привлекая преждевременно повышенного внимания наших разведок к активности ведомств возможного противника в нерабочее время;

б) все виды городской и междугородной связи в конце рабочего дня перегружены, и координация экстренных оборонительных мер затруднена;

в) внимание дежурных служб именно в это время снижается;

г) значительная часть населения находится в дороге между местами работы и проживания, что дополнительно затрудняет координацию мер и действий;

д) транспортные артерии парализованы пробками, а находящееся в них население в первую очередь незащищено перед поражающими факторами.

1.2. Наиболее вероятная мощность термоядерного боеприпаса – от 2 до 10 мегатонн. Сверхмощность боеприпаса ограничивается возможностями средств доставки и обусловлена большой площадью мегаполиса Моcквы, сосредоточением в нем центральных разведывательно-оборонных подразделений и предприятий, а по его периметру – пояса ракетных и авиационных комплексов прикрытия, но в первую очередь – высокой защищенностью убежищ президентского и правительственного аппаратов и служб управления Министерства Обороны, являющихся основной целью.

1.3. Наиболее вероятное время от момента сигнала оповещения «Атомная тревога!» до момента поражающего удара:

а) порядка 14 минут при запуске ракетоносителей наземного базирования с территории американского континента;

б) порядка 7 минут при запуске ракетоносителей с морских ракетоносцев подводного базирования, занимающих позиции в Северной Атлантике и Северном Ледовитом океане.

Это соответствует подлетному времени баллистических ракет, движущихся в надатмосферном пространстве по баллистическим траекториям со скоростью порядка первой космической, т. е. 7,9 км/сек, или ок. 28 000 км/час. Практически в боевых условиях возможно предусмотреть некоторые сбои и задержки связи, что может сократить время оповещения реально до нескольких минут.

§2. Сигнал «Атомная тревога!» подается голосом по всем каналам теле– и радиовещания, а также дублируется гудками железнодорожных локомотивов и плавсредств – один длинный гудок и два коротких, повторяющихся несколько раз.

§ 3. Лица, обеспеченные по своему должностному положению убежищами, немедленно начинают действовать согласно эвакуационному плану на случай атомной тревоги под руководством уполномоченных гражданской обороны, или комендантов зданий, или руководителей коллективов, или самостоятельно. Действовать следует без паники, организованно, без малейших промедлений. Любые проявления паники должны незамедлительно пресекаться любыми возможными средствами, вплоть до применения силы и оружия.

Не более чем через 6 минут (либо ранее по приказу старшего по убежищу, убедившемуся в наличии в убежище приписанных групп в полном составе) после первого сигнала оповещения все входы в убежище должны быть перекрыты и блокированы по боевому режиму, невзирая на случаи не успевших укрыться в них и количество оставшихся снаружи. Попытки препятствовать закрытию входов со стороны любых лиц без исключения должны незамедлительно подавляться любыми средствами вплоть до применения оружия.

§4. По сигналу «Атомная тревога!» лица, не обеспеченные убежищами, действуют самостоятельно в зависимости от того, где они в данный момент находятся, без промедления и паники принимая все необходимые меры по защите и укрываясь от факторов ядерного поражения. Действовать следует спокойно, грамотно, оценивая конкретные условия своего местопребывания, голосом и действием побуждая окружающих следовать своему примеру и вселяя в них уверенность. В первую очередь необходимо позаботиться о безопасности детей и женщин, а также лиц пожилого возраста.

4.1. Если в доме есть подвал, следует укрыться в подвале. Щели в дверях надо заткнуть любой тканью, ее можно намочить. С собой полезно взять небольшой запас питьевой воды.

4.2. Находясь в здании, лучше укрыться в закрытом помещении – внутреннем коридоре, ванной, кладовой – которое отделено от наружных стен дополнительной перегородкой и не имеет окон. Также полезно заткнуть дверные щели и запастись водой.

4.3. В помещении с окном лягте на пол ногами к наружной стене, прикрыв голову руками. Выберите место внизу или сбоку окна, чтобы свет падал на вас как можно меньше. Лучше укрыться от света за тяжелым предметом – шкафом, диваном, столом.

4.4. Находящимся на улицах следует немедленно укрыться в зданиях, хотя бы в их подъездах, или применить другие естественные убежища, к которым относится:

а) метрополитен – наилучшее из всех возможных убежищ;

б) любые подвальные помещения, котельные, подземные гаражи;

в) канализационные колодцы и тоннели любых подземных трасс;

г) фундаменты и нижние помещения новостроек;

д) подземные переходы и автомобильные тоннели;

е) склады, подземные туалеты и т.д.

4.5. Находясь в общественном наземном транспорте, следует немедленно покинуть его и укрыться (см. выше).

4.6. Находясь в автомобиле, следует немедленно покинуть его и укрыться (см. выше). При нахождении автомобиля в тоннеле следует остановиться в нем. При невозможности покинуть автомобиль в уличной пробке или отсутствии поблизости укрытий следует лечь на пол между сидений и прикрыть голову руками, защитившись от излучения извне.

4.7. При невозможности укрыться в каком-либо помещении лягте на землю у здания под стеной, противоположной центру города, где будет находиться эпицентр взрыва. Постарайтесь выбрать закрытый со всех сторон двор-колодец или узкий проход между зданий.

4.8. При нахождении в парковой зоне в отдалении от возможных укрытий – определите толстое дерево, или холм, или канаву, или любую неровность местности, или памятник, и лягте ногами к нему, лицом от центра города, где будет находиться эпицентр взрыва. Это предохранит вас от теплового излучения, являющегося основным поражающим фактором.

4.9. Все входы в метрополитен по сигналу оповещения закрываются немедленно. Любые проявления паники среди населения или попытки противодействовать немедленному закрытию входов подавляются незамедлительно сотрудниками станционных пикетов милиции соответствующими средствами вплоть до применения оружия на поражение. Вместе с тем:

а) все эскалаторы переключаются на спуск; после схода всех граждан на платформы станций все эскалаторы останавливаются;

б) персонал станций переключает энергопитание всего оборудования на аварийное в экономическом режиме;

в) поезда со станций не отправляются; поезда, находящиеся в тоннелях на перегонах, продолжают движение до ближайшей станции и остаются на ней или в пределах возможной близости;

г) поезда, оказавшиеся в перегонах на открытом пространстве, должны достичь входов в тоннели и по возможности углубиться в них.

§5. В ясную безоблачную погоду в светлое время суток приближение снижающейся боеголовки может быть определено по белому инверсионному следу, подобному следу от самолета на большей высоте, дугообразно снижающемуся из верхних слоев атмосферы в направлении центра Москвы с большой скоростью. Помните: звук подлетающей и снижающейся боеголовки не будет слышен вследствие ее сверхзвуковой скорости.

§6. При точности современных средств наведения эпицентр взрыва расположится в пределах Бульварного кольца, ориентируясь на район Кремль-Лубянка-Арбат.

§ 7. В Москве следует ожидать наземного взрыва. Это несколько уменьшает радиус общего поражения по сравнению с надземным взрывом, но увеличивает силу сейсмической волны, что ведет к грунтовым подвижкам типа тектонических возмущений характера сходного с землетрясением большой мощности в верхних слоях, приводя к раздавливанию и разрушению даже значительно заглубленных убежищ повышенной степени прочности в радиусе десяти-пятнадцати километров.

§8. Тепловой поражающий фактор.

8.1. В эпицентре взрыва возникает световая вспышка, по яркости многократно превосходящая наблюдаемый солнечный свет. В течение 0,03-0,04 сек. вспышка оформляется в ослепительную светящуюся сферу 1,5-2 км в диаметре, с температурой 10-20 млн ºС. Она покрывает центр города в радиусе Бульварное Кольцо – Кремль – Полянка, причем все, входящее в это пространство, мгновенно перестает существовать, переходя в плазменное состояние.

8.2. В радиусе 3-4 км мгновенно испаряются и испепеляются все объекты органического происхождения,

непосредственно открытые прямому тепловому излучению взрыва (неукрытые люди, животные, растения, деревянные части строений, обращенные в сторону взрыва). Плавятся, испаряются, мгновенно сгорают асфальтовые дорожные покрытия, металлические ограды, кровли и части конструкций зданий, бетонные и кирпичные стены, в т. ч. с каменной и керамической облицовкой, как открытые прямому тепловому излучению взрыва, так и укрытые на глубину до нескольких метров. Все вещества, как органические укрытые, так и неорганические термостойкие, в радиусе Садового Кольца непосредственно вслед за моментом взрыва сгорают в течение нескольких секунд с температурой в десятки тысяч градусов.

8.3. В радиусе 20-25 км вспыхивают все обращенные в сторону взрыва и доступные прямому тепловому излучению деревянные, пластиковые, окрашенные поверхности, растения, прогорают металлические крыши, оплавляются бетон, кирпич, стекло, металл, камень; сгорают оконные рамы, испаряются стекла, плавятся провода, загорается асфальт. Зона активного пожара мгновенно охватывает город в пределах внутри МКАД. За пределами МКАД возникает кольцевой лесной пожар. Возгораются полностью застроенные массивы и лесопарковые зоны. Водоемы Москва-реки и Яузы испаряются, вскипает верхний слой Химкинского водохранилища.

Помните: прямое лучевое тепловое воздействие продолжается от долей секунды до нескольких секунд и даже до нескольких десятков секунд в зависимости от мощности взрыва и распространяется только по прямой, т. е. любое препятствие между вами и взрывом, в тени которого вы окажетесь, может сохранить вам жизнь в ситуации достаточного удаления от эпицентра взрыва.

§9. Поражающий фактор ударной волны.

9.1. Действие ударной воздушной волны начинается непосредственно в момент взрыва и следует вслед за тепловым излучением, однако отставая от его мгновенного воздействия по мере удаления от эпицентра взрыва чем дальше, тем на больший промежуток времени, Во второй зоне поражения скорость воздушной ударной волны достигает 1-5 тыс м/сек, т.е. все в этой зоне, причем уже подвергшееся тепловому воздействию, сносится мощнейшим взрывом по направлению от эпицентра к периферии, превращаясь в выровненную поверхность измельченных обломков, горящих с высокими температурами (т.н. «сдувание ландшафта»). Измельченные горящие обломки веществ, находившиеся между радиусами Бульварного и Садового Кольца, выбрасываются ударной волной по расширяющейся концентрической окружности в зону три.

9.2. В третьей зоне, т. е. в пределах Москвы внутри МКАД, скорость ударной волны несколько снижается, особенно у самой поверхности, однако продолжает оставаться выше сверхзвуковой, т.е. до 300-500 м/сек на границе МКАД, что обусловливает мгновенное разрушение всех наземных строений, как высотных, так и малоэтажных. Раскаленные и горящие части поверхностей, обращенных к эпицентру, перемешиваясь при сносе с прочими материалами, дают т.н. «огненный ковер» с температурой, обеспечивающей горение металлов и плавление керамик. В процессе прохождения ударной волны отдельные части и детали движутся в воздухе со скоростями порядка артиллерийских снарядов, усугубляя процесс разрушения всего, что возвышается над поверхностью. Все насаждения вырываются, вода из всех водоемов «выдавливается».

9.3. Ближайшие за МКАД леса, населенные пункты и аэропорты также подвергаются полному или преимущественному уничтожению, частичному или полному разрушению и сгоранию.

9.4. Внутри всей пораженной зоны возникает область резко пониженного атмосферного давления вследствие как выгорания в воздухе кислорода, так и концентрического «раздвигания» воздушных масс. Вследствие этого вскоре после прохода ударной волны возникает «обратная ударная волна», направленная к эпицентру. Она характеризуется значительно меньшей скоростью, соизмеримой со скоростью обычного урагана, но приносит на всю площадь загорания массы свежего кислорода, что создает эффект «кузнечных мехов», создавая т. н. «огненный шторм» на всей площади поражения. Зона в пределах МКАД уподобляется разровненной поверхности раскаленных углей в топке.

§10. Сейсмическое воздействие наземного взрыва вызывает «эффект землетрясения» с уплотнением и сдвиганием поверхностных слоев. Все подземные сооружения метрополитена в пределах Кольцевой линии и ближайших за ней станций разрушаются и заваливаются полностью. Все бомбоубежища в пределах Садового Кольца разрушаются полностью. Все подвальные помещения в черте МКАД разрушаются полностью. Все канализационные и вентиляционные подземные сооружения в пространстве «Проспект Мира», «Зоопарк», «Серпуховская», «Площадь Ильича» раздавливаются, разрушаются и заваливаются. Все входы и выходы из метро, вентиляционные шахты, запасные и служебные выходы заваливаются, или раздавливаются, или полностью блокируются слоем раскаленной массы на поверхности.

§11. Внешняя картина взрыва выглядит обычно и характерно для термоядерного взрыва большой мощности. Белая плазменная сфера, накрывающая, подобно двухкилометровому колпаку, центр Москвы и превышающая вчетверо по высоте Останкинскую телебашню, через несколько секунд начинает тускнеть, задергиваться багровой дымной пеленой и отделяется от поверхности, «всплывая» вверх. Горящий город «ложится» во все стороны, как круг домино, покрывается клубящимся дымом, и потоки дыма и огня устремляются от периферии круга МКАД к поднимающейся сфере, образуя характерную «ножку гриба», которая расширяется внизу до пределов зоны поражения, сужаясь вверху к сфере, которая окутывается облаком «шляпки гриба». Клубящийся дым у подножия гриба достигает километровой высоты, диаметр «ножки» сужается до восьмисот-тысячи метров под «шляпкой». «Гриб» продолжает подниматься, и, хотя подъем выглядит медленно вследствие его гигантских размеров, через три-пять минут высота его достигает 25-35 км. При взрыве большой мощности эта картина может стоять до нескольких часов.

§12. Сам пожар, не дающий возможности начать какие бы то ни было спасательные работы, может продолжаться, с учетом пораженной площади мегаполиса Москвы, до нескольких суток.

§ 13. Высокий радиационный фон не позволит начинать какие бы то ни было спасательные работы в мегаполисе ранее, чем через 15-20 суток, за исключением спецопераций особой важности. Проведение любых спасательных операций следует считать целесообразным в зоне не ближе 5-10 км за линией МКАД.

§14. Воронка в эпицентре взрыва представляет из себя кратер диаметром порядка 2 км и глубиной в центре до 200-300 м. Его поверхность представляет из себя стекловидную массу толщиной до 10-12 м.

Вторая зона поражения представляет собой сравнительно ровную поверхность, покрытую слоем стекловидной спекшейся массы толщиной 0,3-0,9 м.

Третья зона поражения представляет собой бугристую поверхность, в значительной части покрытую стекловидной спекшейся массой толщиной от нескольких миллиметров до нескольких сантиметров.

Испытания подобных боеприпасов, проводимые как СССР, так и США и Францией, с надежностью показали, что попытки проведения любых спасательных работ в указанных радиусах не имеют реальных оснований. Поражение открытой и укрытой живой силы, техники и строений достигает 100%. Спасательные работы следует сосредоточить на отселение и оказание помощи людям, оказавшимся вне пределов зоны непосредственного поражения, за пределы 100-километровой зоны.

Мегаполис Москва следует считать потерянным безвозвратно, какое-либо использование его территории в ближайшее десятилетие абсолютно невозможно.

Накрылась

(Б.Вавилонская.) Веллер 

Вначале была точка.

Вначале и точки не было. Командир Ту-204-го, завершающего рейс из Новосибирска, при заходе в Шереметьево кивнул второму:

– Слушай, что там за точка висит? Вон, градусов десять над горизонтом?

Ни второй, ни радар не подтвердили. Закатное небо светило розовым стеклом. Диспетчера отвлекать не стали. Командир пожал плечами. Еще ему только кератита не хватало, чтоб комиссия выбраковала по зрению. «Да нет, почудилось», – снял он сомнение, подбирая газ двигателям и чуть подрабатывая правой педалью к уже проявившейся световым пунктиром полосе.

Вечный смог мегаполиса не способствует наблюдениям за небосводом, но через несколько дней точку зафиксировало Московское общество уфологов. Оптические приборы подтверждали явный НЛО, зависший в 11° где-то над западной окраиной. На увеличенных фотографиях объект бесспорно напоминал летающую тарелку, вид сбоку. Но только «МК-бульвар» сунул с ходу опубликовать эту бессчетную сенсацию фанатов внеземного разума.

Следующим шагом явилось увольнение с должности начальника Генштаба генерала армии Квашнина. Генерал дважды задробил доклады Особого Московского округа ПВО, поскольку выявленная цель не была определена и не поддавалась воздействию штатных средств. Информация просочилась в Кремль, переполнив чашу терпения и недовольства последнего.

А затем грянула страшная гроза, в самом прямом метеорологическом смысле. Вода валила стеной, синие сполохи потрясали пространство, заполняя озоном. Утренняя синева явилась промыта и пронзительно чиста. И в ней висела точка.

Она уже замечалась из верхних окон и балконов, где угол обзора раскрывался над каменным лабиринтом. Скорее даже не точка, а соринка. Чуть, казалось, продолговатая. Она торчала в окоеме где-то за выездом на Рублевку и вызывала желание снять ее уголком чистого носового платочка либо поддеть ногтем.

Перебросились мнением о привязном метеозонде, призванном уточнять прогноз. О дирижабле Службы охраны президента над районом соответствующих дач. О новой гигантской антенне телеспутника на геостационарной орбите (экспансия госконтроля над телевещанием).

А в институте Сербского, в палате с решеткой в окне, раскачивался и вдруг хихикал капитан Вагин, командир эскадрильи 27-го ИАП. Это его Су-29 был первым послан на облет неопознанной цели. Капитан цель опознал, еще бы офицер такую цель не опознал, но на земле доклад превратился в диагноз, разъяренный комполка дал капитану в ухо и похотливые военные медики сдали его в дурдом.

Таким образом, первичная информация капала в виде слухов со стороны приверженцев внеземных цивилизаций, сумасшедшего дома и Кремля, и ни одна из составных частей этого триединого источника познаний не пользовалась доверием в глазах населения. И глаза эти, суетно утомленные поисками подножного корма насущного, все чаще обращались к небесам. Что даже напоминало ожидание прихода мессии.

А соринка тем временем тихо всходила над горизонтом и, пожалуй, увеличивалась.

– Действительно, вроде дирижабля, вытянутая такая, – указывали друг другу влюбленные, проталкиваясь июльским вечером по бульварам.

– Да просто запятая. Как ресничка, – возражала девушка, доверчиво прижимаясь к теплому и крепкому плечу друга.

– Какая ресничка! Скорее, ракета, – горячился будущий инженер (с учетом эпохи – юрист, бизнесмен, бандит, бухгалтер). – Если ты немножко близорука, так не стесняйся, красивым женщинам это только идет.

Краткая дискуссия прошелестела по газетам. Знаменитая писательница разразилась изящным и высокоумным эссе «Под вечерней звездой». Профессор Капица пригласил в телепередачу «Очевидное – невероятное» космонавта Гречко, и они долго рассуждали о космическом мусоре на низких орбитах. Выпуски теленовостей попытались раздуть сенсацию, чтобы хоть чем-то отвлечь население от злобных выпадов по поводу отмены всяческих льгот. Но тут пришел антициклон, все заволокло тяжелыми тучами плотно и надолго, и тема иссякла, интерес пропал.

Когда же тучи рассеялись, то лучше бы они не рассеивались.

На Старую площадь вызвали пэвэошников, астрономов и космонавтов. Люди все это были со здоровой, уравновешенной психикой, и в зале закрытого совещания то и дело вспыхивал смех. Дело было отдано на откуп идеологически нейтральной фигуре министра чрезвычайных ситуаций, и он вызвал на консилиум экспертов из Института акушерства и гинекологии РАМН.

– Берете ли вы на себя ответственность, – жестко допросил бессменный эмчеэсник Шойгу, – идентифицировать предъявленные вам изображения?

– Э-э... батенька, – щегольнул архаичным академизмом член-корр Лурье. – Для того, чтобы это идентифицировать, не обязательно быть гинекологом.

– Я жду от вас официального ответа. Что здесь изображено?

– Здесь изображены, э-э, женские наружные половые органы, – уверил Лурье. – Вульва, так сказать.

Шойгу содрал с медвежьей морды тонкие золоченые очки, швырнул в стену и сжал ладонями виски.

– Оволосение выражено средне, – перечислял профессор Платонов, – большие половые губы хорошо развиты, пигментация клитора и...

– Хватит! – заорал Шойгу, со звуком выстрела влепляя ладонь в столешницу.

А в загазованной и желтой от испарений небесной сфере, размером так с различимый восьмирублевый пирожок, висела ОНА. Наискось, как маленький месяц на подъеме. И явная уже отовсюду.

Население Москвы привыкло ко всему и повидало всякое. Удивить его трудно, тем более что каждому хватает собственных проблем. Но все же реакцию горожан, а также гостей столицы назвать равнодушной было нельзя.

После первого же телерепортажа было сменено руководство НТВ и закрыта половина его программ.

– Пора, наконец, задуматься над тем, что показывает народу наше телевидение! – наигрывая сдержанное негодование, озвучил пресс-секретарь очередной комиссии-однодневки. – Обезумев от рекламных сверх-прибылей, некоторые дельцы шоу-бизнеса перешли уже от бесконечных прокладок непосредственно к демонстрации того, куда, так сказать, прокладывать. Мы просто завалены письмами от населения, которое просит оградить подрастающее поколение от нездоровых сенсаций, от всего этого секса и насилия!

Выпуски теленовостей налегли на вести с полей и хронику дорожных происшествий. И тем не менее обстановка в городе, и без того нервозная под хрупкой видимостью порядка, продолжала накаляться.

Последовал протест со стороны исламской общины.

– Верующие мусульмане рассматривают это явление, – сурово начал ее председатель Бек-Джамаль и сделал паузу, чтобы аудитория лучше прониклась сознанием того, как именно рассматривают ЭТО верующие мусульмане, – как оскорбительное попустительство со стороны московских властей и надругательство над нашими традициями. Степень сексуальной откровенности современного христианства совершенно неприемлема для последователей ислама, и подобные акции раскалывают российское общество, нанося дружбе и сотрудничеству наших народов непоправимый вред.

Однако причиненный вред на лицах мусульман никак не читался. Напротив того, в ясную погоду темные блестящие глаза единоверцев неукоснительно косили в западную сторону небосклона и туманились выражением явно положительных эмоций.

В органах регистрации иногородних мгновенно и автоматически сформировался негласный дополнительный налог.

– А то вы сами не знаете, почему, – с пренебрежительным профессиональным цинизмом отвечали немолодые девушки трудовым мигрантам. – Вы что думаете, ЭТО вам тут бесплатно в небе висит?

Но подлинным взрывом возмущения разразилась коммунистическая партия Анпилова. Лозунги и кумач реяли на Манежной. Позвякивали ордена, постукивали костыли и кастаньетами щелкали зубные протезы.

– Вот что имеет трудовой народ от этой антинародной власти воров, мошенников и казнокрадов! – надрывался Анпилов с раскинутого борта грузовика, и мощные колонки крыли толпу ревом: – Все свои силы вы отдали на строительство родного государства – и что оно дает вам взамен?! – Он вонзал палец в направлении НЕЕ, толпа вела головами и тарахтела негромко и опасно, как гремучая змея. – Они смеют разговаривать с нами вот таким языком! Но настанет и наш час, час честных трудящихся, и мы еще покажем им, где их место! – Он сделал втыкающий жест в небо, и толпа заулюлюкала.

Не следует думать, что власти самоустранились и бездействовали. Все это время в штабе ПВО округа шла лихорадочная совещательная деятельность. Она имела результатом проведение окружных учений ПВО с боевыми ракетными стрельбами в присутствии и под руководством министра обороны Иванова и лично и непосредственно Главнокомандующего Вооруженными Силами РФ, Президента В.В.Путина.

Проведение назначили на первую половину дня воскресенья. Район Крылатского был оцеплен за сутки и практически очищен: оцепление работало только на выпуск людей, никого не пропуская внутрь квадрата. Движение было блокировано, пожарные части стянуты в готовности, врачи курили в «скорых», наблюдательный пункт развернут на смонтированном за ночь помосте. Телекамеры нацелились.

ОНА висела высоко в небе, как летающий корабль из эротических фантазий Жюль-Верна, если бы Жюль-Верн писал эротические фантазии. ЕЕ уже можно было рассмотреть в некоторых подробностях: каштановые завитки давали темно-золотистые проблески в солнечном свете, различалась смугловатая складка... но любые описания ЕЕ аккредитованным на учениях журналистам категорически не были рекомендованы.

Стрелки сошлись к полудню. Главнокомандующий впереди свиты поднял в нужном направлении льдистые голубые глаза под козырьком генеральской фуражки. Двухзвездный начальник вдавил палец в соответствующую кнопку. Телеоператоры взяли горизонт, готовые ловить в кадр ракетные пуски над лесом. Все замерло.

Это продолжалось довольно долго. Минут двадцать. Потом объявили, что учения закончились. Все зашевелились. Президент сошел с помоста и отбыл, свита и генералитет следом. Шумя моторами и освобожденно гомоня матерно, снималось оцепление, рычали на отъезде пожарные машины и лоснились красным.

ОНА висела на месте и, казалось, стала чуть-чуть больше. Или чуть-чуть ближе, черт ее разберет.

Назавтра по телевизору четырехзвехдный адмирал Куроедов заявил, что ракеты и не должны были взлететь, это просто недоразумение. Пуски должны были состояться условные, они и состоялись, все системы работали нормально, командование дало учениям высокую оценку. Просто наивные гражданские журналисты не поняли военной специфики и вообразили, что ракеты и вправду должны взлететь и даже якобы куда-то попасть. Спите спокойно, жители Багдада, наше небо на замке.

Однако назавтра же была запущена еще одна ракета, она таки взлетела не условно, и столь же не условно взорвалась через секунду после старта. А упомянутый адмиралом «замок» продолжал висеть в столичном небе невредимо и нагло.

Повторы телерепортажа запретили. Информацию естественно заместили слухи. Якобы ЕЕ долбят ракетами каждую ночь, но они в НЕЙ исчезают. Возможно, у ракет просто истек срок хранения. Достукались со своей конверсией, демократы.

У лотошников раскупили всю дешевую китайскую оптику. Разглядывали ЕЕ в бинокли, пытаясь обнаружить следы повреждений.

– Да ты чо, Вась, на НЕЙ все заживает, ОНА еще и не такое вытерпит.

– Но дак я и говорю, там что хочешь исчезнет с крантами.

Московский быт несет в себе органично более черт сюрреализма, нежели старинный манифест Андре Бре-тона. Любой день чреват любой новостью, которая уже назавтра делается привычной, даже если и противной, чертой. Так что тема очередного телевизионного ток-шоу «Основной инстинкт» никого не удивила.

– На Кавказе юношей воспитывают в строгости, да? – говорил седой горный орел, некогда знаменитый киноартист. – Канэшна, в Москве их встречают... вы понимаете, да?... соблазны всякие. А у них горячая кровь! Вы их сами провоцируете своими порядками, они что у вас видят, да? Канэшна едут сюда, канэшна кровь играет, все время от этого возбужденные ходят!

Амфитеатр зашумел, лучи метнулись над желтой ареной, в микрофон запричитала старушка-учительница:

– Мы приветствуем все народы, все культуры, но их же совершенно не интересует Пушкин, они же только за... за ЭТИМ сюда едут!...

– А Пушкин только стихи писал, да? – возразил юный горец. – Он ЭТОЙ, которая у вас выше всего, не интересовался, да?

– Голосуем: можно ли ЭТО считать основной причиной миграции лиц кавказских национальностей? – надрывалась ведущая.

Однако ПРЕДМЕТ с каждым днем медленно, но неукоснительно увеличивался, и вместе с ним нарастали раскол и напряжение в обществе. Дикая лодка держала курс в демократических небесах, как будто старик Фрейд очнулся на том свете и вознамерился на характерном подручном средстве, Эрос в ладье Харона, совершить объезд нашей юдоли скорби и чистогана.

Ну, во-первых жизнь быстро показала, что раз начатые рыночные преобразования остановить нельзя ничем, и рынок сам себя создает и регулирует. Потому что мгновенно возникло турагенство ЗАО «Русский шатер» и забило рекламами: только в столице России вы можете получить настоящий секс-тур. На легальных основаниях! Двадцать четыре часа в сутки! Льготные цены, скидки для групп, прокат биноклей, бесплатные презервативы. И самое главное – русское ноу-хау: абсолютно безопасный секс!

Во-вторых, весьма оживилась и без того возрождающаяся религиозная жизнь. Патриарх сообщил мнение богословов: нам явлено непорочное чрево Девы Марии, что есть явная и бесспорная благодать, и да устыдятся и опомнятся все неверующие и верующие неистинно, ибо ясно, что все мы произойти от промысла Всевышнего, от Духа Святаго, и напоминание это нам, что идем по верному пути, и близко уже Царствие Его, и мы есмь народ избранный, а Папа Римский со своими католиками в своем Ватикане может подавиться, теперь он обязан признать приоритет Москвы, и пусть еще только попробует протянуть свои ручонки куда не надо!

Иудеи, от которых у всех головная боль еще со времен фараонов, тут же раскололись на две партии. Одна, ведомая засланным из США главным раввином, поддержала Патриарха, не преминув напомнить, что Дева Мария была еврейка, так что сами понимаете. Вторая, идущая за советскорожденным главным раввином, выступила с резким протестом против попустительства московских властей антисемитским выходкам, поскольку хасиды и всех толков ортодоксы не могут выходить на улицу под «эту штуку», ибо она неизвестно кому принадлежит, может быть нечиста в критические дни и склоняет мысли в сторону возжелания жены неизвестно чьей. Вслед за чем тонкая цепочка пейсатых стала покидать Москву, демонстрируя (как показало будущее) сверхъестественный нюх и предвидение опасности.

Оскорбленные в смерть намеком на ЕЕ национальность, чернорубашечные патриоты перебили стекла в синагоге, изрисовали стены изображением верховной вещи со спорной национальностью и устроили грандиозное шествие по Тверской. Символ материнского плодородия реял на красных стягах с белым кругом посередине – древний языческий знак пращуров!

– Трахать! – писать! – подмывать! – скандировала шеренга лимоновцев, выбрасывая правые кулаки в черных перчатках.

А ОНА висела уже на высоте четверти небосвода, горизонтально, как лисий хвост, и раза в четыре длиннее диаметра лунного диска. Слишком высоко даже для высотных перехватчиков – и слишком низко для космических аппаратов. Эдакий инфернальный символ жизни в мертвой зоне.

И уже солнце на считаные минуты, все более длинные, заходило за НЕЕ вечером. И тень ложилась и смещалась по городу, и унизительна была эта тень, избежать хотелось ее, но не было к тому возможности в городской, камнем стиснутой толчее. В Москве и тень бывает неприятна.

В зените лета приостановился и замер рост цен на московскую недвижимость. Купленные впрок для перепродажи элитные квартиры стояли пустыми. Осторожно, как бы наощупь, ткнулась вниз стоимость квадратного метра на западе и юго-западе.

И однажды западный ветер донес запах... Когда при западных направлениях ветра он сделался несомненным – втрое подпрыгнули доходы поставщиков кондиционеров. Стеклопакеты впаивались в оконные проемы. В женскую моду вошли надушенные газовые шарфики, закрывающие лицо от глаз, как у разбойниц или восточных танцовщиц. Сходство с гаремом довершали обнажившиеся до гладко выбритых лобков и впадин нежные загорелые животы – табу на НЕЕ больше не существовало, вопрос был решен природой и сиял (зиял?) с небес.

– Мы присутствуем при историческом крушении шовинистического культа фаллоса! – торжествующе провозгласила предводительница русских феминисток Мария Арбатова, которой клевета врагов прилепила кличку Машка-чума. – Женщина есть человеческое начало, женское естество дает жизнь всему живущему, и сама природа показывает, что нет на свете ничего выше женщины!

– А также больше и глубже, – цинично добавил мужской голос из зала. – Ты наверх-то погляди – ты чему радуешься?..

Если поглядеть вниз – шпалеры проституток, стянувшихся под знак своей профессии с необозримых пространств всей бывшей империи, выстраивались вдоль Ярославки, Ленинградки, Каширки, а если поглядеть вверх – слово «грехопадение» вызывало в памяти катастрофу дирижабля «Гинденбург». Как сказал один старый летчик, «Все, что летает, раньше или позже упадет».

Лето случилось нежаркое, хмуроватое и сырое, и выпал в то лето желтоватый кислотный дождь. Неприятный запах имел он, и жухла прежде сезона после того дождя листва в парках, и пролысины появлялись в стриженой ежиком газонной траве. Вышли на демонстрацию «зеленые», и были биты те «зеленые» резиновыми палками ОМОНа, и нервно кричал заместитель мэра Шанцев в подставленные услужливо микрофоны, что фильтры и очистные сооружения московских хим-предприятий работают нормально, и все делают городские власти для борьбы с природным феноменом. А на отдельных зонтах и навесах уличных кафе желтели проеденные разводы, и неприятны глазу были они, и мысли возбуждали скверные.

А над городом надвигалась и нависала – гигантская, как космическая агрессия, как сбывшаяся молитва великомучеников трагических лет «Мама, роди меня обратно».

Престижность городских районов стремительно менялась. Котировался восток и обесценился центр – квартиры внутри Садового сбывали за гроши. Подпрыгнул спрос на нижние этажи, и никто не хотел селиться в роскошных остекленных пентхаусах. Народ ринулся вон за город, скупая под застройку любые конуры и халупы, лишь бы в благодатном отдалении за кольцевой, на природе.

Появились коммерческие, а затем и VIP-вагоны метро – с роскошными диванами и отдельным кондинционированием. Вход в еще вчера пролетарскую подземку разом подпрыгнул до пятидесяти рублей – но вновь, как при забытой советской власти, заработала благодатная вентиляция.

Пансексуальность стала нормальной чертой столичного мышления и быта. Отец советско-русской сексологии профессор Кон в очередном спецвыпуске московских новостей, давно уже посвящаемых дежурной и важной теме, заявил уверенно и благодушно: все происходящее – не более чем эманация естественных человеческих влечений и чаяний, много десятилетий подавляемых ханжескими властями. И теперь изучение ЕЕ в школе следует перенести из курса сексологии в курс астрономии, против астрономии же, надеется профессор, не станут возражать даже самые сексуально непросвещенные педагоги.

Впервые за двадцать лет в Москве вдруг скакнула рождаемость. Одни социологи связывали это с «синдромом полярной ночи», другие говорили о роли постоянно возбуждающего фактора, третьи же зловеще сравнивали с массовыми совокуплениями леммингов перед коллективным самоубийством: народ всегда знал, что больше мальчиков рождается к войне и прочим катаклизмам.

Биржа, тот барометр, которому можно верить, указывала «бурю». Обнаружилось поспешное и паническое бегство капиталов за границу. Специалисты говорили о двадцати миллиардах долларов, но реальная сумма наверняка составляла много больше – деньги утекали через все щели, а выручка от экспорта практически не возвращалась. Потенциальные западные инвесторы в ответ на самые льготные и даже льстивые предложения возводили очи как бы к НЕЙ: неблагоприятный инвестиционный климат, ну что тут может гарантировать даже государство при всем его благом желании.

Разразился банковский кризис, как ни отчаянно отрицал его министр финансов. Вкладчики с вечера выстраивались к банкам, и один банк за другим лишался лицензий. В ответ на сакраментальный вопрос «Где бабки?» одна аудиторская проверка за другой разводили руками. Опасная тайна была раскрыта русской редакцией журнала «Форбс». Словно вихрь опустошил денежное хранилище Центробанка, и в некоем потустороннем направлении улетели и растворились колоссальные денежные средства – в НЕЕ...

Ситуация уже требовала чрезвычайных мер. Президент страны собрал в Кремль своих послов из всех стран – на инструктаж.

– Мы должны всеми мерами бороться против того, чтобы в мире как средства информации, так и отдельные политические силы и течения порочили имидж нашей державы! Следует противопоставить нашим недоброжелателям позитивную информацию, контрпропаганду!

Вечерняя тень накрыла окна зала совещаний, послы скосили глаза и поежились. «Что я им, в качестве контрпропаганды задницу с самолета покажу?..» – прошептал посол в Индонезии послу в Лаосе. – «А позитив – НАША самая большая в мире», – ответил тот.

Со всех телеэкранов знаменитый русский путешественник Федор Конюхов объявил о новой и самой уникальной своей экспедиции. Он в одиночку отправится в НЕЕ! Демонстрировал скафандр, подаренный Центром космических исследований, и запас пищи в запаянных трубах.

Он взлетел с Красной площади при огромном стечении народа. Морщинистый, как гигантская сушеная груша стратостат алел вкруг верхушки буквами «С. С. С. Р. – 2004». Стратостат поднялся, раздулся, и уменьшенный высотой до горошины, вошел в соприкосновение с тем ЕЕ участком, который напоминал Великий Каньон, опрокинутый верхом вниз, где и исчез без видимой натуги. Через минуту радиосвязь с путешественником прервалась, и более никто никогда героя не видел.

– Это яркий случай, когда зов Эроса и зов Тана-тоса сливаются воедино, – прокомментировал завкафедрой философии Московского Университета, приглашенный в «25-й час» каналом ТВЦ.

По закону всеобщих связей исчезновение единичной личности Федора Конюхова повлекло за собой исчезновение супергиганта отечественной нефтянки концерна ЮКОС. С тщанием проведенное дознание показало, что астрономические активы ЮКОСа вылетели в НЕЕ, в доказательство чего были представлены документы и фотографии.

Глава ЮКОСа Михаил Ходорковский был буквально в последний миг пойман за ногу, когда некий прозрачный (призрачный?) смерч уже обволок и приподнял его над грешной землей, чтобы всосать в бездонную НЕЕ, где столь бесследно и безвозвратно исчезали нефтяные миллиарды. Посаженный (положенный?) на сохранение под семь замков, Ходорковский через адвокатов прилагал нечеловеческие усилия, чтобы спасти родную компанию. Из человеколюбия ему не сообщали ее новый адрес, из которого спасти пока еще никому и ничего не удавалось...

И если раньше ОНА воспринималась все-таки с определенной бравадой и даже гордостью как примета национального колорита – то теперь уже всем явна была причина и суть национального бедствия. Скоротечные торнадо сделались обычной деталью московского пейзажа. В бездонную воронку, нависающую с каждым днем все ближе к зениту, летели штопором слитки меди и никеля, штабеля строевого леса и косяки осетровых рыб... и все это перемежалось, как стаями белокрылых чаек, тучками бумажных листов из окон Думы, к отчаянию ее многочисленных и беспрерывно работающих комитетов.

– Это и есть шапка Мономаха, про которую русские говорят, что она тяжела? – спросил идиот из интуристов в звании профессора славистики из Луизианы, за что и был чищен фэйс скудоумному америкосу оскорбленным экскурсоводом, получившим от милиции одновременно как моральное порицание, так и физическую поддержку.

Единственный институт, который не растерялся в новых и непростых условиях – это столичная милиция. Милиция драла с граждан штрафы за то, что посмотрел вверх («употребление порнографии в общественных местах») и за то, что не смотрел вверх («циничное пренебрежение государственной символикой»). За то, что ехал быстро («превышение скорости») или ехал медленно («задержал городское движение»). Торговал с лотка книгами («в неположенном месте») или не торговал с лотка книгами («пассивно препятствовал свободе информации»). И с безнадежной злобой смотрели граждане ТУДА, куда без следа и толка тут же улетучивались взимаемые с них скудные средства.

А шапка Мономаха уже нахлобучивалась на город-исполин косо, как на обреченную и нетрезвую голову. Кольцевой небесный просвет меж горизонтом и навесом лесистых и темных лохматых зарослей явственно сужался. Чудовищный плотский проем зиял над жертвенным муравейником, и лишь воспаленные эротоманы могли находить в том хоть нечто отрадное.

И тогда с решительной инициативой выступил мэр Лужков. Мэр был решителен, жесток и конкретен, как всегда. Он похудел на двадцать кило, глаза его увеличились и мерцали колючим огнем.

– В срочном порядке городские власти приняли решение построить таким своего рода кольцом по периметру города шестьдесят новых высоток, шестьдесят небоскребов, – властно успокоил Лужков. – Центральный небоскреб спроектирован как самое высокое здание в мире, его высота – шестьсот двадцать метров. И называться он будет – «Москва»!

Это на время успокоило. Все знали, что Лужков деньги на ветер выкидывать не станет. Подразумевалось, что в крайнем случае ОНА сядет краями на кольцо небоскребов (уколется, вероятно, о шпили, хихикали циничные острословы), и опускание прекратится, сохранятся выезды из города и т.д.

За обыденностью дел и в малоприметных глазу ежедневных изменениях народ в известной степени привык жить как бы под куполом цирка шапито. Изменяется длина и ширина брюк, форма носков и каблуков обуви, стрижки, галстуки, марки автомобилей; с той же ползучей естественностью привыкли к респираторам с озонирующими лепестками, к предгрозовому полумраку и рано включаемому электричеству; давно принюхались к городской вони, приспособились тратить в пробках два часа на выезд за город после работы и два часа на дорогу из загородного жилья.

Шпили высоток действительно росли в сверхъестественном темпе. Одновременно с впечатляющей скоростью сокращалось почему-то число газет и падали их тиражи. Словно пришибленные и придавленные главным известием, анемичные газеты потеряли вкус к жизни, а читатели – к чтению.

Краткой сенсацией явилось выставление в Манеже нового монументального полотна народного художника Штопорова «Небо Родины». После первого дня выставки Манеж средь ночи неожиданно вспыхнул и сгорел в уголья в течение часа. Пожарную охрану не репрессировали никак – зато под предлогом народного негодования ввели жестокую цензуру, причем не столько на изображение половых органов, сколько на освещение политической жизни (связь между двумя этими материями представлялась несомненной).

– Вот это я понимаю «все мы под колпаком у Мюллера», – произнес, проходя через Лубянскую площадь, известный писатель детективщик, и тут же исчез в пространстве. Очевидцы клялись, что его втянуло как бы смерчем в НЕЕ.

В какой-то момент невозможно стало скрывать уже убыль населения. Без вести пропадали десятки тысяч людей – выходили из дому и не приходили никуда. Многочисленные одинокие старушки-владелицы отдельных квартир канули и минули. Молодые интеллектуалы «выезжали в США» – и переставали существовать. Если когда-то провинциалы ехали в Москву, чтобы сделать карьеру и подняться вместе со страной – то теперь они приезжали в Москву и просто растворялись в НЕЙ.

Резко упал интеллект элиты. Никто уже не хотел содержать разномастных профессоров и академиков, протягивающих руки за грошами и ноги без грошей. Из литературы наибольшим спросом пользовались женские детективы, где главной героиней была фактически ОНА, и триллеры, где из-за нее лилась кровь и кипели страсти.

– Значит, только такой жизни этот народ и заслуживает! ЭТО вам что, американцы прислали?! – заявила знаменитая демократка Новодворская и едва не была растерзана патриотами.

Демократия улетала в НЕЕ прямо на глазах – как самолетами, так и поодиночке. Зияли пустотой штаб-квартиры вчерашних партий. ОНА буквально превратилась в гигантский пылесос из кошмарного сна.

В экстремальных условиях выживания махровым цветом расцвели взятки. Покупалось и продавалось все: должности, экзамены, освобождение от уголовных преследований, заповедные леса и топ-модели.

Теперь по утрам повсеместно мощные брандспойты обрабатывали струями с хлоркой ТО, что служило небосводом. Во влажном полумраке и невыразимом амбрэ клаустрофобия и аллергия были наименьшими из страданий. Военкоматы взвыли о невозможности набрать призыв сплошь юными инвалидами – как будто на НЕЕ еще могли напасть враги...

Настал день, когда вон из города стремительно ринулись три категории населения: политики, олигархи и гинекологи. Предупреждение поступило от последних, и было мгновенно учтено первыми. Наступали критические дни.

Слитные автомобильные ленты расползались по шоссе во всех направлениях. Упрессованные до концлагерной бездыханное™ поезда трогались с вокзалов. Пешие беженцы толпами месили бездорожье. И желтые фонари жалко тыкались в сгущающуюся тьму.

Было видно, как натужно гудящий турбинами лайнер пытался проскочить в узкий голубой просвет меж черным низом и багровым верхом, ткнулся, прилип и исчез. Последний стрекочущий вертолет метнулся в светлеющую и сужающуюся щель на востоке, за шоссе Энтузиастов...

Шестидесятикилометровая медуза опустилась на город. С присасывающимся чмоканьем происходило соприкосновение по МКАД. Переставали быть слышными глухие крики.

В содроганиях и спазмах отказывается представить себе человек с его небезграничным воображением потоки крови в обреченном городе. Реки, вышедшие из берегов, и улицы, превратившиеся в реки. Тщета всех надежд и конец всего как возвращение к началу всех начал...

Захлебыва... ахлеб... ахл... а-а-а-хххлл!!!...

«Плоть Медузы» «Медуза-Горгона» «Храм на крови» «Захлебнутся своей кровью!» «Закат в крови!» Как кубики влеплены в ком теста с кетчупом Влипшие в красный торт муравьи А-а-а, цвет знамени! Не миновала ЧАША СИЯ-а-а-а-а-а-а!.............................................