Особое мнение : отец Всеволод Чаплин

Особое мнение : отец Всеволод Чаплин

К.ОРЛОВА – Здравствуйте, это программа "Особое мнение", меня зовут Карина Орлова и в студии сегодня Всеволод Чаплин, председатель отдела Московского Патриархата по взаимодействию церкви и общества. Всеволод Анатольевич, добрый вечер!

В.ЧАПЛИН – Сердечно вас приветствую! Все также добрый вечер!

К.ОРЛОВА – Смотрите, вы недавно заявили, комментируя введение санкций со стороны России, контрсанкции, которые запрещают ввоз продовольствия из совершенно, Европы и некоторых других стран. Вы сказали, что нам нужно научиться умеренности и самоограничению, достаточности. Вот вы можете как-то чуть-чуть пояснить, расширить?

В.ЧАПЛИН – Вы знаете, идея вечного неостановимого экономического роста – это неправильная идея. Нужно останавливаться. Нужно уметь останавливаться в какой-то момент и в смысле экономического роста и в смысле потребления. Если все человечество потребляет столько, сколько сегодня потребляет «золотой миллиард», никаких ресурсов планеты не хватит вообще. Идея непрерывного и вечного экономического роста – это идея глобального «МММ». Если кто-то собирается нам ее впарить, мы должны быть достаточно критичными, чтобы иметь с этой идеей внутренне справиться, увидеть ее неправоту и научиться жить иначе.

К.ОРЛОВА – Ну, с этим-то мы справились: экономический рост у нас уже остановлен, рецессия началась.

В.ЧАПЛИН – Не надо по этому поводу горевать.

К.ОРЛОВА – Прост я восприняла ваши слова…

В.ЧАПЛИН – Сама по себе идея вечного экономического роста, как я уже сказал, это обманка – не может быть вечного экономического роста по определению.

К.ОРЛОВА – Ну, хорошо. Это как бы воззвание к государству в целом, как в институту.

В.ЧАПЛИН – К людям тоже. Надо научиться довольствоваться тем, что у тебя есть. Вообще, счастливый человек, которому всего достаточно, а не человек, который постоянно гонится за чем-то большим в карьере, за чем-то большим в потреблении, за чем-то большим еще в какой-то сфере жизни, за бесчисленным количеством половых партнеров. Вот нам все время пытаются подбросить эту идею вечного прогресса в жизни человека, а на самом деле она делает человека несчастным. Да, нужно развиваться, нужно делать какие-то успехи по работе, нужно, в конце концов, обеспечить себе какой-то минимально достойный уровень потребления. Вот дальше нужно уметь остановиться. Нас пытаются приучить к тому, что останавливаться ни в коем случае нельзя. До гробовой доски ты должен постоянно увеличивать свое потребление, делать карьеру и так далее. И, как правило, человек, стоя у той самой гробовой доски, в какой-то момент понимает, что он прожил жизнь зря. Вот, чтобы не прожить жизнь зря, нужно уметь в какой-то момент остановиться, сказать: «Хватит, мне всего достаточно, мне хорошо, я счастлив».

К.ОРЛОВА – Всеволод Анатольевич, но все-таки вы говорили про…, комментировали санкции.

В.ЧАПЛИН – Это же касается и страны, кстати.

К.ОРЛОВА – Ну, да. А вот можете объяснить, как умеренность и самоограничение коррелируются с широтой выбора?

В.ЧАПЛИН – Интересный вопрос, очень правильный, умный вопрос. На самом деле корреляция вряд ли присутствует, потому что на самом деле выбор у человека есть всегда. Вообще, любой человек свободен, и он не так уж сильно связан с материальными возможностями. Если вам предлагается выбор между Мерседесом и БМВ, между поездкой на Канары и поездкой куда-то еще, в тот же Крым, - это ложные варианты выбора. На самом деле выбор гораздо шире, в том числе, выбор в пользу самоограничения, в пользу интеллектуального проведения досуга в противовес лежанию на пляже; в том числе, выбор в пользу того, чтобы предложить остальным людям какой-то вариант выбора. Нам пытались впарить в 80-х, в 90-е годы во всемирном масштабе идею о том, что безальтернативны некоторые модели экономики, некоторые модели политики. А вот давайте предложим еще какие-то варианты выбора экономического устройства, социального устройства. Кстати, я очень рад, что я сегодня в этой студии. Наступает время, когда для либеральной части российского общества возникнет возможность нового слова. Конечно, с одной стороны, нужно пытаться привыкнуть к новой России, в очередной раз новой России…

К.ОРЛОВА – Новой старой немного. Похоже на то, что было, советское.

В.ЧАПЛИН – Возрождающейся, несмотря на советский опыт, и несмотря на постсоветский опыт, но Россия в которой простой человек, обычный человек получает чуть больше возможностей влияния на реальность, чем это было в 90-е годы и в конце 80-х. Так вот, не нужно либеральной части нашего общества пытаться отменить это развитие, перекричать, запугать тех, кто сегодня формирует все-таки, будучи активными членами общества, политическую и общественно-экономическую повестку дня; а вот попытаться в каком-то смысле вместе с этим трендом креативно посмотреть на то, что мы можем предложить всему миру: новые, совершенно новые экономические рецепты.

К.ОРЛОВА – Ну, что мы можем предложить миру?

В.ЧАПЛИН – Не знаю.

К.ОРЛОВА – Компьютеры мы не делаем, телефон у вас не российского производства.

В.ЧАПЛИН – Вот давайте вместе думать. Почему? Сделаем и компьютеры и телефоны, если нужно будет. Может предложить новую экономическую архитектуру, возможно, без банковского процента, который как раз и формирует мировой «МММ», можем предложить свои варианты социального строя, можем предложить, если хотите, выход из тех глобальных политических и экономических противоречий, которые сегодня некоторые пытаются разрешить при помощи войны.

К.ОРЛОВА – Так чего же раньше не предложили? Почему нужно сначала запретить?

В.ЧАПЛИН – Предлагают. Нам просто пытались очень долго сказать, что все решено, нет альтернативы так называемой западной демократии, нет альтернативы так называемому свободному рынку. Вот сегодня альтернативы появляются в том же исламском мире. Давайте предложим свою. Давайте предложим ее так, чтобы от нее нельзя было отмахнуться, давайте по-настоящему творчески предлагать новые пути миру. Не пути изоляции, а пути, которые бы ясно дали людям понять: мы не хотим подстраиваться под историю, мы хотим менять историю.

К.ОРЛОВА – Ох, очень хорошее предложение, продолжим его обсуждать после небольшого перерыва.

РЕКЛАМА

К.ОРЛОВА – Мы продолжаем "Особое мнение". В студии сегодня протоирей Всеволод Чаплин, председатель Отдела Московского патриархата по взаимоотношениям Церкви и общества. Всеволод Анатольевич, раз вам понравился мой вопрос про корреляцию умеренности и ограничения, и широты выбора, все-таки давайте более конкретно. Вот запретили ввоз продуктов. Возьмем сыр к примеру. А, что, если, действительно, разнообразие сыра уменьшится, то есть не будет европейского: французского, итальянского, то и потреблять мы станем меньше? Сразу духовность…

В.ЧАПЛИН – Думаю, что потреблять мы будем столько же, и человеку не нужно сто сортов сыра. Я думаю, ему достаточно на самом деле 20-ти. 20 мы можем сделать.

К.ОРЛОВА – Нет, ну брюхо набить можно и одним сыром.

В.ЧАПЛИН – Подождите, кроме, наверное, пармезана у нас делают, практически любые сыры.

К.ОРЛОВА – Нет, ну, конечно, нет.

В.ЧАПЛИН – Пармезан из Швейцарии, если кому-то очень хочется, чтобы он был…

К.ОРЛОВА – Вы привезете…

В.ЧАПЛИН – Если кто-то без него будем иметь тяжелую психологическую травму, можно привести сыр из Швейцарии. Я его ввозить не будут, я могу без него жить. Может быть, у меня есть пара знакомых, которые без него не проживут – бедные люди, конечно, есть какая-то зависимость, но, в конце концов, без него можно будет прожить. Слушайте, вообще, живут люди в монастырях, живут люди в армии, живут люди в отдаленных районах, где нет ста видов сыра и среди этих людей довольно много счастливых людей.

К.ОРЛОВА – Я понимаю, но почему мы решили, что 20 видов сыра достаточно, почему их не может быть 100, это же какой-то возврат в советское время и который почему-то вас не пугает, как представителя Русской православной Церкви.

В.ЧАПЛИН – Не пугает. Мне в советское время было вполне комфортно, кроме того, что тем не менее была безбожная идеология. Мы, конечно спорили с советской властью, мы очень надеялись, как молодые люди диссидентствующие в 80-е годы, что эта власть рано или поздно кончится. Но на самом деле проблема тогда была не в системе экономической и социальной, а безбожной идеологии. И я себе вполне представлял ситуацию такой, какой она была в Китае, где ушли в прошлое, наверное, самые жесткие эксцессы этой коммунистической идеологии, но осталось самостоятельность экономическая и политическая и осталось понимание того, что Китай имеет право на свой социальный порядок. Жили мы, действительно, без ста видов сыра, я думаю, что без них можно прожить.

И не получается ли на самом деле так, что оставляя свободу выбора среди сто сортов сыра, у человек отнимают гораздо большую свободу – свободу выбора образа жизни, свободу выбора социальной системы, свободу выбора, если хотите, свободу выбора в сторону независимости человека от контроля со стороны государства или международных каких-то организаций и сил. Сегодня мы слишком просвечены, слишком запуганы фактом своей просветки себя, чтобы чувствовать себя свободными. Недавно у меня была одна посетительница из США, и она сказала, что социальные системы страхования отслеживают буквально все здоровье человека: походы к врачу, диагнозы, потребляемые лекарства, по итогам чего ставится некий pointи вот эти pointsони автоматически через программу определяют, может ли человек устроиться на ту или иную работу. То есть программа автоматически выдает заключение: у этого человека столько-то отрицательных поинтов.

К.ОРЛОВА – Ну, понятно. point– давайте поясним, кто не знает английский язык, point– это бал пункта.

В.ЧАПЛИН – Галочка, пункт, бал. Вот если у человека по здоровью положим больше отрицательныхpoint, чем относительных, его не возьмут работу, положим, на какую-то руководящую должность. И вот точно также программа в автоматическом режиме может определять все ваши перемещения, все ваши контакты. Это несвобода. Вот эта несвобода гораздо хуже, чем отсутствие из возможности выбрать один из ста сортов сыра.

К.ОРЛОВА – Вот смотрите, сегодня нам запретили есть такой и такой сыр, а завтра будут решать, с кем нам создавать семью, с кем нам разговаривать, куда идти работать.

В.ЧАПЛИН – Вот последнего - я не хочу. В нашем обществе мы можем найти некий баланс между сохранением настоящей свободы человека, свободы, действительно, идти работать туда или сюда, свободу выбора будущей жены или будущего мужа, свободу перемещений за некоторыми исключениями, которые особенно касаются, я считаю, носителей государственных секретов – вот эта свобода важна. Так же, как и свобода, извините, социального строительства, а мы должны быть свободны строить то или иное общество даже, если это кому-то не нравится во власть имущих здесь или власть имущих в мировом масштабе. Вот эта свобода, которую, как мне кажется, мы можем создать и отстоять, гораздо важнее выбора, чем свобода выбора сорта сыра, особенно в мышеловочке, знаете.

К.ОРЛОВА – Тогда про умеренность и самоограничение. А зачем патриарх Кирилл ездит на Мерседесе S-класса стоимость 150 тысяч евро?

В.ЧАПЛИН – Такая у него в церкви харизма, если хотите. Всегда царь и патриарх, а также, предположим, губернатор и епископ в любом уважающем себя обществе поддерживались людьми так, чтобы они могли выразить, если хотите, как церкви, так и государства, региона, та и епархии на местном уровне, в том числе, и через те или иные символы, если хотите власти. Я вам еще более ужасную вещь скажу…

К.ОРЛОВА – А то, что патриарх Кирилл глава РПЦ - это не престиж?

В.ЧАПЛИН – А я вам еще более ужасную с точки зрения некоторых людей, вещь скажу.

К.ОРЛОВА – Вы тоже?

В.ЧАПЛИН - Как у патриарха, так у каждого епископа есть трон и есть тронный зал.

К.ОРЛОВА – Нет, подождите, это все-таки атрибутика церкви.

В.ЧАПЛИН – Облачение часто стоит гораздо дороже, чем самые дорогие машины. И так в истории церкви было всегда. Да, поверьте мне.

К.ОРЛОВА – Но почему же не самоограничиться?

В.ЧАПЛИН – И в этом как раз есть один из элементов церковного предания, церковной традиции, от которой мы отказываться не собираемся.

К.ОРЛОВА – Где это записано, что Патриарх должен свой престиж…?

В.ЧАПЛИН – Это часть церковного предания…

К.ОРЛОВА – Какого предания?

В.ЧАПЛИН – Часть богослужебной традиции нашей церкви, это часть священной традиции. Так вот, смотрите, все это может быть позволено людям, у которых нет семьи и нет личного имущества. Если под этими драгоценными облачениями, этими машинами, этими тронами, этими тронными залами пользуются люди, у которых на самом деле нет личного имущества…

К.ОРЛОВА – У кого? У патриарха есть квартира на набережной дорогостоящая.

В.ЧАПЛИН – Нет у него личного имущества практически никакого. Нет возможности передать что-либо по наследству. Эти люди гораздо более нравственны, чем вы, если у вас есть даже маленькая, скромная своя квартира и уж тем более, чем эти наши богачи и не самые бедные медийные деятели, которые имея довольно много за душой личного имущества пытаются это считать нормальным. Вот это как раз лично имущество гораздо менее делает человек нравственным, чем то имущество, которым человек пользуется по должности, и которое нужно для того, чтобы подчеркивать роль, престиж, если хотите власть, как государства, так и религиозной общины.

К.ОРЛОВА – То есть без Мерседеса патриарх Кирилл как-то уже особенно не авторитетен или как? Я не понимаю просто.

В.ЧАПЛИН – Для многих людей эти символы престижа, эти символы власти нужны.

К.ОРЛОВА – Для людей, у которых зарплата тысяч по 12, по 15, да?

В.ЧАПЛИН – Для многих людей, в том числе, прихожан в храме очень важно, какое облачение у их священника. Они жертвуют ему облачения, в том числе, драгоценные. Для этих людей это важно.

К.ОРЛОВА – Интересно, обычно в храмах стоят коробочки с пожертвованиями на восстановление того или иного храма, ну ладно, будем знать, что это идет, в том числе, на облачения.

В.ЧАПЛИН – Люди специально покупают облачения, и в том числе достаточно дорогие.

К.ОРЛОВА – Может быть, я не спорю, я говорю о том, что знаю. Смотрите, вы знаете, на каком автомобиле ездит папа римский Франциск? Ну, расскажу. Там есть специальный «папамобиль» - вы, может быть, видите…

В.ЧАПЛИН – Он на нем ездит. Он ездит на «папамобиле» достаточно дорогом, бронированном.

К.ОРЛОВА – Он бронированный, но он вовсе не дорогой.

В.ЧАПЛИН – Иногда он ездит на дешевых машинах, я не считаю, что из этого нужно делать большую историю.

К.ОРЛОВА – Он ездит на метро.

В.ЧАПЛИН – Он не ездит на метро. Это было в Аргентине. Сейчас этого нет. Это все мифы, которые пытаются использовать для того, чтобы…

К.ОРЛОВА – Но у него нет такого роскошного автомобиля, как у патриарха Кирилла.

В.ЧАПЛИН – «Папамобиль» - это достаточно дорогая вещь. У него огромная личная охрана, это целый корпус швейцарских гвардейцев, которые охраняют Ватикан. Это гораздо большая охрана, чем Патриарха Московского и Всея Руси…

К.ОРЛОВА – Чем ФСО.

В.ЧАПЛИН – Конечно. Это многие десятки людей.

К.ОРЛОВА – Но вы знаете, что по Конституции ФСО не может охранять патриарха Кирилла?

В.ЧАПЛИН – И я не считаю, что это плохо. Я считаю, что эта традиция, которая насчитывает много веков, и в соответствии с которой папа римский охраняется большим количеством людей – это правильная традиция. Через эту традицию верующие католики выражают свое отношение к папе римскому. Смысл этой традиции даже не столько в физической охраны папы – это делают в основном специалисты, - а, сколько в том через эту традицию католическая церковь в лице многих миллионов верующих подчеркивают свое уважение к сану папы римского, кстати говоря, более к сану, чем к личности, что тоже правильно, абсолютно правильно.

К.ОРЛОВА – Ну, ладно, мы поняли тогда про престиж патриарха Кирилла. Давайте про престиж Игоря Сечина. Вы, я смотрю, в экономике разбираетесь, понимаете, хотя, может быть, не слишком в деталях, но, тем не менее, вы знаете, что сейчас состояние российского бюджета не самое хорошее. Минфин не знает уже, где налоги изыскать и каким еще налогом обложить, ввести новый. Ну, нет денег в бюджете…

В.ЧАПЛИН – Я не знаю, что произошло с Игорем Сеченым, но…

К.ОРЛОВА – А он попросил из бюджета полтора триллиона рублей для «Роснефти».

В.ЧАПЛИН – Если есть какие-то моменты, которые – я подчеркиваю – престиж компании, для компании, как и для государства, как и для региона – это нормально. Если это идет к нему в карман, вот это плохо.

К.ОРЛОВА – Он попросил полтора триллиона рублей для компании «Роснефть» в виде финансовой помощи.

В.ЧАПЛИН – А зачем?

К.ОРЛОВА – Ну, помощь, нужна компании, с долгами не может расплатиться. У «Роснефти» большая долговая нагрузка.

В.ЧАПЛИН – Если это нужно для поддержания бизнеса и для поддержания государства – это нормально.

К.ОРЛОВА – Это для поддержания бизнеса. «Роснефть» - это бизнес.

В.ЧАПЛИН – Есть там участие государства?

К.ОРЛОВА – Есть.

В.ЧАПЛИН – От состояния этой компании благополучие государства и благополучие людей, работающих в этой компании, зависит?

К.ОРЛОВА – Ну, вот смотрите, просто без этих полутора триллионов рублей «Роснефть» не обанкротится – это факт. Просто у топ-менеджеров станут чуть меньше зарплаты. Может быть, Игорю Сечину стоит ограничиться, призвать его к этому?

В.ЧАПЛИН – Здесь есть какой-то вопрос относительно топ-менеджеров, но, если без этих средств, действительно, ляжет этот бизнес или существенным образом пострадают люди, которые там работают – а это, по-моему, достаточно больше количество людей – вот это будет плохо. И я, увы, не знаю, насколько критичен для этого бизнеса…

К.ОРЛОВА – Полтора триллиона рублей.

В.ЧАПЛИН - …этот момент, это вливание.

К.ОРЛОВА – О самоограничениях и тратах государственного бюджета продолжим говорить со Всеволодом Чаплиным через несколько минут.

НОВОСТИ.

К.ОРЛОВА – Мы продолжаем программу "Особое мнение", в студии сегодня протоирей Всеволод Чаплин, председатель отдела Московского Патриархата по взаимодействию церкви и общества. Всеволод Анатольевич, вот мы, ладно, про Игоря Сечина мы поняли – все на благо государства. А вот правительство повысило пенсии госчиновникам, стаж которых превышает один год. С первого сентября вступают в силу эти изменения, тогда же, когда и зарплаты у чиновников тоже вырастут. Там рост в среднем где-то примерно в два раза.

В.ЧАПЛИН – А сколько чиновник сегодня получает? Я не знаю.

К.ОРЛОВА – Ой, а я тут вам все подготовила.

В.ЧАПЛИН – Смотря какой. Я понимаю, что чиновники есть разного уровня. Вот я считаю, что человек, который на госслужбе трудится, он должен все-таки оплачиваться достойно, его труд должен оплачиваться достойно, но у него должны быть серьезные ограничения нравственного порядка, законодательного порядка. Я считаю, что у него должно быть поменьше частной жизни, чем у частного человека, работающего в бизнесе или где-то еще вне государственной сферы. Он должен уметь давать отчет обществу в том, сколько у него денег, какое у него имущество, есть ли у него имущество за границей, есть ли у него какие-то левые доходы – вот в этом плане, конечно, он нет определенного рода обязательства, но в связи с этим он должен жить в материальном отношении достойно, он должен чувствовать себя защищенным, как и военный, как и работник правоохранительных органов, поэтому я бы не стал с самого начала требовать, чтобы зарплата чиновников должна быть ниже зарплаты дворника или сельского учительства.

К.ОРЛОВА – А, как вы думаете, какая зарплата у члена правительства, у министра с 1 сентября.

В.ЧАПЛИН – Не знаю.

К.ОРЛОВА – Ну, примерно.

В.ЧАПЛИН – Ну, не знаю, совершенно не знаю.

К.ОРЛОВА – Нет, вы даете сейчас суждение, у вас же есть в голове примерно какие-то цифры. Если я скажу, что он 10 миллионов получает – это же ненормально, наверное.

В.ЧАПЛИН – Я человек очень оторванный от материальной стороны жизни…

К.ОРЛОВА – Мне кажется, не очень. Вы точно знаете, сколько стоит автомобиль, что автомобиль папы римского довольно дорогой. Ну, ладно, хорошо – 14 тысяч рублей будет получать член правительства. Это много, мало, достаточно?

В.ЧАПЛИН – Сколько зарплата у меня, я не знаю, я никогда этим не интересовался. Вот интересный вопрос, да? Сколько у министра? 10 миллионов…

К.ОРЛОВА – Нет, 400 тысяч рублей, а у министра силовика – 800. Не многовато ли?

В.ЧАПЛИН – Нормально совершенно. Для человека, несущего такой уровень ответственности, это не так уж много. Слушайте, мы с вами отлично знаем, что заплата или, скажем так, реальные доходы человека, который занимается в Москве интеллектуальным трудом, это обычно где-то 100-150 тысяч рублей. Лекции, выступления, вот примерно столько и натекает у свободного художника, который обычно не ходит не на какую работу, работает дома, приходит иногда читать лекции и выступать где-то на эфирах или ток-шоу. В общем, живет достаточно вольной жизнью без ответственности и без НЕРАЗБ бремени.

К.ОРЛОВА – Но не голодной жизнью, на 150 тысяч можно прожить.

В.ЧАПЛИН – Да можно прожить на самом деле на 20-30 тысяч.

К.ОРЛОВА – Так вот понимаете, вопрос не в том… я тоже считаю, что чиновники, в принципе, не должны получать маленькие деньги, чтобы это не стимулировало их к коррупции. Но, когда такая очень сложная ситуация в стране, когда вы же призываете…

В.ЧАПЛИН – Ну, вот, скажем, министр получает где-то раза в два больше, чем вольных интеллектуальный стрелок. Вы же говорите 400 тысяч?

К.ОРЛОВА – Да, 400 – обычный министр, а министр-силовик 800. Ну, это чисто оклад, конечно, мы понимаем, что премии, отпускные и прочее.

В.ЧАПЛИН – В два раза больше, чем вольный стрелок интеллектуального фронта.

К.ОРЛОВА – Хорошо, просто вы говорите, что призвали людей, государство самоограничиться.

В.ЧАПЛИН – Министров тоже, конечно, касается, естественно.

К.ОРЛОВА – Почему же они не самоограничиваются никак, только повышают? Подождите, 200 тысяч рублей – то не смертельная зарплата. На них можно, очень с трудом, конечно, но можно прожить.

В.ЧАПЛИН – Можно спокойно жить в Москве на 25-30 рублей.

К.ОРЛОВА – Так почему же мы все должны ограничиваться, вот мы – простые люди, а чиновники себе повышают зарплату?

В.ЧАПЛИН – Чиновники тоже должны самоограничиваться? Я в этом совершенно убежден.

К.ОРЛОВА – Может быть, вы их тоже призовете к этому?

В.ЧАПЛИН – Вот сейчас и призываю, так же, как и всех.

К.ОРЛОВА – Вот и призовите. А можно почетче?

В.ЧАПЛИН – Так же, как и «вольных интеллектуальных стрелков».

К.ОРЛОВА – Так! Вы, что их призываете?

В.ЧАПЛИН – Давайте немножко меньше сделаем гонорары за аналитические разного рода и публичные выступления.

К.ОРЛОВА – Да, в том числе, из казны. Государство часто заказывает всякую аналитику по несколько миллионов рублей или долларов.

В.ЧАПЛИН – Есть такое дело, да, и на этом очень много народу кормится.

К.ОРЛОВА – Да, хорошо, ну, видите, все так или иначе… Ладно, поговорили мы про самоограничения. Давайте тогда про нового главу Украинской Православной Церкви Московского Патриархата, вчера избрали митрополита Онуфрия. Насколько я понимаю из прессы, из комментариев, что эта кандидатура устраивает все стороны, то есть и Киев и Москву.

В.ЧАПЛИН – Достаточно очевиден выбор епископата. У митрополита Онуфрия достаточно высокая степень поддержки, но и надо сказать, что это замечательный совершенно иерарх, это человек, который имеет очень интересный жизненный опыт. Он почти 20 лет был монахом Троице-Сергиевой лавры, потом он был наместником Почаевской лавры на западе Украины, где сталкивался с очень жесткой реальностью конца 80-х и начала 90-х годов. Вы знаете, что тогда отняли храм у канонической православной церкви. Потом он был почти 20 лет епископом на западе Украины в Буковине, где очень многонациональное население: там есть люди румыноговорящие, есть люди русскоговорящие, есть украиноговорящие – вот в этой не простой реальности он приобрел способность слышать самых разных людей, людей разных национальностей, людей разных политических убеждений, разного отношения к тому, что должно быть в будущем на Украине, и что должно иметь место в отношениях Украины с Россией, с Западной Европой, то есть человек, который способен слушать, который открыт к самым разным людям.

Я думаю, что это именно те качества, которые нужны сегодня представителю Украинской Православной Церкви, церкви многонациональной, церкви объединяющей разных людей. Есть, конечно, определенные вызовы единству православия на Украине. Эти вызовы имеют место уже в течение 30 лет. Но фигура митрополита Онуфрия – это практически идеальная фигура для того, чтобы на эти вызовы достойно отвечать, особенно хотелось бы отметить еще вот, что: избрание происходило свободно, без того, чтобы врывались на собор политики, без того, чтобы оказывалось политическое давление, по крайней мере, явное, не было волнений в месте проведения собора. Хотя некоторые силы угрожали волнениями…

К.ОРЛОВА – Вы сейчас имеете в виду митрополита Филарета украинского или нет, говоря про связи с политикой?

В.ЧАПЛИН – Нет, я имею в виду все-таки давление политиков. Были определенные информационные компании, кстати, почти все они велись не в пользу митрополита Онуфрия, но, тем не менее, не было явного политического воздействия на процесс избрания предстоятеля, и очевидно, что выбор делался достаточно свободно. Это неплохо, вообще, что в нынешних условиях все-таки прямого воздействия политиков на избрание не было.

К.ОРЛОВА – И последний вопрос, раз уж мы добрались до Украины и России, до отношения двух стран, так или иначе. Как вы считаете, должна ли как-то Русская Православная Церковь способствовать окончанию военных действий, войны на востоке Украины?

В.ЧАПЛИН – Самое главное, чтобы было остановлено кровопролитие всеми его участниками – вот этот шаг очень многое мог бы изменить к лучшему. Да, есть у людей разные позиции. Да, с богословской точки зрения обе стороны имеют достаточно оснований для того, чтобы считать свое дело правым, точно так же, как православные народы во время Второй мировой войны воевали друг с другом. Это были русский и румынский народ, это были разные части русского народа – вспомним власовцев – вот у всех с точки зрения христианства, было некоторое основание считать, что нет ничего, что препятствует им брать в руки оружия. И несмотря на это, мир всегда лучше войны.

К.ОРЛОВА – Нет, ну это понятно. А, что делать-то? Как остановить.

В.ЧАПЛИН – Остановка военных действий, если она сегодня возможна – это было бы самым лучшим выходом.

К.ОРЛОВА – Что РПЦ может сделать?

В.ЧАПЛИН - …Чтобы обе стороны остановили применение сил. Но мы не можем ввести миротворческие войска, у нас их нет, и слава богу, что у нас нет никаких войск…

К.ОРЛОВА – У нас есть просто войска, военные.

В.ЧАПЛИН – У церкви их нет. Призыв к миру делается, и он делается все последние месяцы, когда льется кров.

К.ОРЛОВА - Всеволод Чаплин, председатель отдела Московского Патриархата по взаимодействию церкви и общества был сегодня в программе "Особое мнение" на радиостанции "Эхо Москвы", меня зовут Карина Орлова, на этом мы с вами прощаемся, до свидания!

В.ЧАПЛИН – Всем мира, всем радости, всем помощи божией в добрых делах.